Страница:
109 из 718
Вот ненцы, те не такие; у них между глазами широко. А у лопарей лицо вострое.
Потом он говорит про то, что женки у них маленькие. Рассказывает про жизнь их.
- Жизнь! Лопская жизнь! Лопские порядки маленькие, у них все с собой: олень да собака, да рыбки поймают. Сколотит вежу, затопит камелек, повесит котелок, вот и вся жизнь.
- Не может быть, - смеюсь я помору, - чтобы у людей жизнь была лишь в еде да в оленях. Любят, имеют семью, поют песни.
Помор подхватывает:
- Какие песни у лопина! Они - что работают, на чем ездят, то и поют. Был ли то олень - поют, какой олень, невеста - так в каком платье. Вот мы теперь едем, он и запоет: "Едем, едем".
Опросив помора, я принимаюсь за священника.
- Лопари, - говорит он, - уноровчивы.
- Что это?
- Норов хороший. Придешь к ним, сейчас это и так и так усаживают. И семью очень любят, детей. Детьми, так что можно сказать, тешатся. Уноровчивые люди. Но только робки и пугливы. В глаза прямо не смотрят. Чуть стукнешь веслом, сейчас уши навострят. Да и места-то какие: пустыня, тишь.
Лапландия находится за Полярным кругом; летом там солнце не заходит, а зимой не восходит, и во тьме сверкают полярные огни. Не оттого ли и люди там пугаются? Я еще не испытывал настоящих солнечных ночей, но и то от беломорских белых ночей уже чувствую себя другим: то взвинченным, то усталым. Я замечаю, что все живет здесь иначе. У растений такой напряженный зеленый цвет: ведь они совсем не отдыхают, молоточки света стучат в зеленые листья и день и ночь.
|< Пред. 107 108 109 110 111 След. >|