Жизнь и мечты Ивана Моторихина   ::   Крестинский Александр Алексеевич

Замолчать бы Ивану и сесть, да что-то нашло на него: ступил на минное поле и - напролом! - была не была.

- А у нас бал-маскарад под Новый год, тридцать первого декабря, все костюмы шьют...

- И ты? - Это Федоров. Вроде бы даже удивленно, с завистью.

- И я, - ответил Иван.

- А какой у тебя костюм?

- У меня? Космонавта, - сказал Иван, и сердце его вздрогнуло, когда он произнес это слово. Что-то прекрасное, оранжево-белое, марлевое вспыхнуло в памяти, а над оранжевым - красное, круглое - мотоциклетный шлем, Васьки Белова шлем, отцовского ученика.

- А врешь? - Новая, удивленная интонация сбила Ивана с толку.

- Правда! Сам шил, красил сам!

- Ай, врешь! - разочарованно. И взрыв смеха.

Так. Опять мина взорвалась. Иван огляделся. На него отовсюду смотрели глаза, полные веселого ожидания.

- Федоров! Еще одна реплика - и выйдешь вон!

Ну, что ж ты, Моторихин? Совсем бдительность потерял. Кругом мины рвутся, а ты... Замолчать надо. Немедленно. И сесть.

- А у нас классного руководителя нет! Сами...

Тут уж все, не дожидаясь федоровского "ай, врешь", прыснули и выразительно поглядели в сторону своей учительницы - что скажет? Поддел новенький, здорово поддел!

А Ивану и невдомек, что он кого-то поддел. Он правду сказал.

- Правду говорю! Валентина Сергеевна заболела, в город увезли, Андрей Григорьич приходит и говорит: свободных учителей нет, как хотите. Сами управитесь? А я, говорит, вам помогу.

- Как ты сказал, Ваня? - переспросила учительница и сощурилась на него через очки.