Жизнь и мечты Ивана Моторихина   ::   Крестинский Александр Алексеевич

- Ну, стихи читать будешь, - предложила одна, беленькая, перетянутая крест-накрест дымчатым пушистым платком.

- Некогда, - бросил Иван, повернулся и шагнул в сени. Следом за ним кинулся короткий смешок и обидное слово "бирюк".

У плиты Иван громче, чем надо, сбросил вязанку и сказал бабушке с неожиданной для себя обидой в голосе:

- Дерево прямо на ходу растет. Нельзя было в сторонке посадить?

- В сторонке? - Бабушка мельком взглянула на него, долго что-то помешивала в кастрюле, молчала. Потом сказала: - Ничего, привыкнешь...

Иван удивился такому ответу, пожал плечами, усмехнулся:

- Привыкнешь!

- Почему на спевку-то не пошел? - спросила вдруг бабушка. Стесняешься, что ли? Иди.

- Некогда. - Иван отвернулся и, чтобы доказать свое "некогда", раскрыл на столе тетрадку, достал самописку, число вывел, название, вздохнул и глянул в окно, прежде чем написать какую-нибудь первую фразу.

По улице проходила орава мальчишек. В центре, широко шагая, выступал Федоров. За спиной - гармонь.

"На спевку, значит", - ревниво подумал Иван. На какое-то мгновение он пожалел, что отказался идти, но тут же опомнился: "Подумаешь... Спевок не видел..."

Федоров с дружками исчез из виду, и сразу стало грустно, и тетрадь на столе показалась ненужной, необязательной... "Ноябрьские скоро, - вспомнил Иван, - наши к празднику готовятся. Номер-сюрприз придумывают. Наверно, Танька Лапина будет танцевать..."

И перед ним возникла Танька. Платье колоколом вокруг тонких ног. Кружится, кружится...