Жизнь и мечты Ивана Моторихина   ::   Крестинский Александр Алексеевич

И еще сильнее стала его обида, когда он вспомнил утро, радостноесвое пробуждение, веселое ожидание отъезда, Галин голос в санях: "Ты... Сам сочинил?.." И как летела назад снежная дорога.

Такой день был! Такой день...

- Нн-о-о!

Когда он покрикивал на Сударку, она косила глазом вбок, как бы желая разглядеть, что за незнакомый голос понукает ее, но бежала послушно, и вскоре в синеющем вечернем воздухе показались первые, ранние огоньки Ступина.

* * *

На следующий день собрался совет дружины.

Клава сидела за столом сердитая, поджав губы. Федорова все дружно осудили, а ему что - только одно и твердит: "Виноват, исправлюсь! Ей-богу, исправлюсь!"

Ивану тоже досталось. Ему - как и Федорову - вынесли выговор. Формулировка такая: "Не подумал о товарищах". Вся бригада, значит, топала по его вине пять километров.

Галя сидела в уголке и не подымала на него глаз.

Под конец Клава сказала:

- Ну вот что, а теперь наладим мирное сосуществование. Подавайте друг другу руки и миритесь. Хватит бодаться. Не бычки.

Федоров, конечно, нате-пожалуйста. Растопырил пальцы и поет: "Давай пожмем друг другу руки!".

- Федоров, опять шута корчишь! - нахмурилась Клава.

Иван видит - снова цирк. Отвернулся от Федорова. И руку на всякий случай спрятал в карман.

- Ну, знаешь, Федоров, - сказала Клава, - с тобой надо еще работу проводить. А ты, Моторихин, тоже фрукт. Гордец какой! Печорин!

Все же руки Федорову он не подал. На том и разошлись.

* * *

Останавливать Федорова - все равно что на х