Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

- Земгусар принялся охорашиваться, поправил на себе портупею, для чего-то передвинул на бедре походную сумку, нагнулся, подтянул повыше голенища сапог - показал всего себя Грише.

И только после этого, выпрямившись, расправив плечи, пропел лихим тенорком:

Раньше был парнишечка, рылся в огороде я.

А теперь на фронте - ваше благородие.

- Ну, какой там фронт, - раздельно проговорил Шумов, снова бросая взгляд на злополучную фуражку, - какой уж там фронт...

- А я, - поспешно перебил Лещов, - я тебя ни за что не признал бы, если б не одна особа. Догадываешься, о ком говорю? Она мне показала третьего дни в городе: "Вон по той стороне идет Григорий Шумов". Как? Что? Какой Шумов? Оказывается, тот самый! Подумать: сколько лет прошло!

Да, много лет прошло... И, конечно, не так-то легко было угадать теперь в блестящем земгусаре разбитного мальчишку, с которым Грише доводилось в свое время играть в козла и даже, помнится, драться, - сына удачливого деревенского скупщика. И самого-то скупщика теперь не сразу узнаешь: война вывела его в воротилы подрядчики даже борода у него - все еще смоляная, без проседи, - теперь по-новому, заносчиво торчит поверх богатого воротника. В таком именно виде повстречал его минувшей зимой Григорий Шумов.

- Что ж не спросишь, какая особа? Я даже хотел было подойти к тебе, да она не позволила. Догадываешься теперь?

- Нет. Не догадываюсь.

- Стася. Панна Стася.

- Никакой я панны Стаси не знаю.

- Ну, Станислава Трусковская, если так понятней. Она, оказывается, знает тебя не первый год.