А было все так   ::   Чирков Юрий Иванович

И спросила, как можно его передать. Тюремщик задумался.

– После свидания его расковыряем. Если недозволенного в торте нет – отдадим ему, – наконец сказал он.

– Что же может быть в торте? – удивилась мама.

– Нож может быть, спирт, патроны, – стал перечислять страж, загибая грязные пальцы.

– Можно я его сама здесь при вас разрежу?

– Не положено, – мрачно ответил стрелок.

– Тогда я на минуту выйду к начальнику, – сухо сказала мама. И через несколько минут вернулась с начальником.

– Вот, – указала мама на торт.

Начальник вынул нож и передал его маме. Мама достала из сумочки чистый платок, обтерла нож и разрезала торт на четыре части.

– Порядок, – важно сказал начальник и передвинул торт на мою сторону.

Я начал рассказывать о здоровье, о климате, о получении посылок. Тюремщик, потерпевший поражение в борьбе за право «ковырять» торт, ослабел и не прерывал нас. Разговор все же был какой-то неживой. Мама тоже сухо и осторожно рассказывала о посещении Андрея Ягуаровича (так за глаза звали Вышинского). Вдруг тюремщик сказал, что осталось пять минут. У мамы задрожали губы, но она справилась с болью, и мы простились.

Меня поместили в одиночной камере. Мне никто не мешал обдумывать ситуацию. Наконец я придумал несложный маневр. Я буду имитировать чтение стихов и в стихах расскажу больше, чем можно. Кроме того, монотонное чтение стихов вгонит в сон надзирателя.