А внизу была земля   ::   Анфиногенов Артем Захарович

Но бомбардировщик ПЕ-2 позволял ему входить в состав экипажа стрелком-радистом, летать на задания, делить с летчиком и штурманом тяготы боевой работы в огне, над целью, а одноместный ИЛ привязывал его к земле, ограничивал обязанностями техника... Может быть, это обстоятельство и прельстило Урпалова, но признаться себе в этом он но смел. Риск, которому подвергает себя летчик, в глазах техника Урпалова еще наглядней: за двадцать пять боевых вылетов в условиях Сталинграда летчик-штурмовик, по приказу, представляется к званию Героя... Правда, о таких пока не слышно. Три, семь, десять вылетов... Двадцать пять - астрономия. Астрономическая цифра... не в том суть.

Дитя самолетной стоянки, начавший свой путь со ШМАСа{6}, Урпалов знает, что первый спрос с него - за боеготовность, и жарко взялись они вчера за работу, восстанавливая неисправные ИЛы. Ажурная громада поврежденного мотора пробуждает в Урпалове властность: он один все решает, его слова ждут все. Техсостав в эскадрилье молодой, Урпало-ву пришлось не легко, он испытал, пережил дорогое чувство своей единственности, нужности. Ремонт двух самолетов был закончен в срок. И вот этих-то двух машин, Кузина и Заенкова нет. Нет и третьего ИЛа... Комлев возвратился домой один, и во что же он посвящает стоянку? О чем говорит? "Мессера", видите ли, не зеленые, а сжелта... Ну, только что из боя. Разгорячен. Вываливает, не думая... Но далее необходимы объяснения. В обстановке Сталинграда - это требование, железная необходимость.