А внизу была земля   ::   Анфиногенов Артем Захарович

- Одного-то сбил?

- Все видели!

- Фамилия летчика?

- Старший лейтенант Аликин.

- Наш?

- Он. Аликин-второй. Петя Аликин.

- Почему не воспользовался твоей подсказкой по радио? Ты же командовал?

- Почему? - с вызовом переспросил Потокин. - Он в полотняном шлеме взлетел. В аэроклубовском, из синей фланели. Одолжился у своего механика.

- Воспаление перепонок?

- Совершенно правильно. Заткнул уши ватой, натянул этот швейпром... Вот каково положение!

- Положение во гроб! - сказал Хрюкин, и рука его, сжатая в кулак, поднялась над столом. - В бою объясняемая, покачивая крыльями, на пальцах да матом...

Зазуммерил телефон штаба фронта.

- Хрюкин? - раздалось в трубке смачно и неприязненно. Потокин узнал голос генерала из штаба фронта, с которым утром, долго не умея взять нужный тон и заметно нервничая, объяснялся Хрюкин.

Прямое, открытым текстом обращение: "Хрюкин" - недобрый знак.

- Выезжаю, - сказал Хрюкин, меняясь в лице.

Штаб воздушной армии готовит удар, собирает, сводит все, что есть, в кулак, нацеливает против танкового клина Гота, а меня отвлекают, дергают, думал Хрюкин, пыля в "эмке" по ночной степи. - Не по обстановке дергают, манера нового командующего: вызывать, поучать, ставить себя в пример, дескать, раненый руководил войсками с носилок..." Впрочем, в последнее время эти "вызовы наверх" прежнего впечатления на Хрюкина не производили.