А внизу была земля   ::   Анфиногенов Артем Захарович

Они снова летают вместе, но всякий раз, когда в расспросах, настойчивых и осторожных, подходит Силаев к неясному месту, пытаясь понять, почему молчал пулемет старшины, почему не поддержал его Конон-Рыжий, летчик страшится услышать встречный вопрос, встречный упрек: почему не просигналил, командир? Опасаясь прямого вопроса стрелка и не слыша его, он обходит молчанием трехцветку, аварийную трехцветную сигнализацию, обговоренную ими в первое же знакомство как раз на подобный случай.

Но стрелок вопроса не задавал.

Не задал он его и сейчас.

Ну, и слава богу, успокаивал себя Силаев. Значит, я как командир все сделал. Просигналил... Конечно, просигналил. Конон получил мою команду, выпрыгнул... А вчерашний его выкрик "Прыгать?" - сомнения не оставляли летчика. Один раз ждал условленной команды, не дождался, как бы снова не попасть впросак?..

- Ну, и притер ты вчера, товарищ командир, - переменил тему Степан. На аэродром так не сажают... вжик! Я и не понял, еще летим или уже катимся?

"Оцени", - говорили при этом его уставшее лицо и беспокойный взгляд. Ведь на колеса садились, без гарантий. Ты скомандовал: "Сидеть!" - я и не рыпался, сидел как мышь..."

- Пойду смотреть, как истребители садятся, - сказал Силаев.

Никто на старте его не ждал, никто туда его не требовал.

Старт казался ему тем местом, где он, сбитый, может быть понят, может быть оправдан.

Там он увидел капитана Бориса Борисовича Глинку.