А внизу была земля   ::   Анфиногенов Артем Захарович

Но за работу в воздухе, за технику пилотирования - одни поощрения. В приказе, перед строем. Он гордился и дорожил этим, втайне сознавая преходящий характер, зыбкость достигнутого, да и невозможность в сроки, отведенные ему в училище и в полку, достигнуть большего; глухо, до последней пуговки - обязательно так, застегивая перед вылетом комбинезон, он вкладывал в свою манеру талисманный смысл. К полетам был жаден, как щука в зорьковый жор... И что же? "Мы на Комлева рассчитывали, - заявил политрук, - а он не получил зачета. Не освоил режим погранрайона. Подвел себя, и товарищей". Командир прямо отрубил: "К учениям не допускать!" Вместо штудирования карты, вместо облета района, тренировок в воздухе ему всучили деревяшку, макетик самолета. И с этой болванкой в руках, наклоном корпуса изображая развороты, виражи, "змейки", с откинутой в сторону рукой - крыло! - и мальчишеским гудением на губах он должен был проигрывать условный, воображаемый полет. "Победа в воздухе куется на земле", - ободрял его полковой командир, "батя"; тренаж назывался: "пешим - по-летному"...

Войну Комлев встретил на границе, откатился с полком к Умани, под Ятранью его сбили. Он выбросился с парашютом, приземлился неудачно, поясницу пронзила боль; сгоряча он вскочил, тут же сел, упал ничком... в себя пришел, расслышал чей-то выкрик: "Летчик!" Он понял, что это о нем. "Вцепился, не отпускает!" - слышал он торопливые голоса, топот.