JК
Александр Блок :: Мочульский Константин Васильевич
Страница: 60 из 650Под «деятельностью» прилежногостудента-филолога скрывается другая, «потаенная» его жизнь.
В записной книжке № 1 находим следующую заметку: «В Знаменье видел я вещий сон. Что-то провалилось во времени, и ясно явилась мне она, иначе ко мне обращенная, и раскрылось тайное. Я видел, как семья отходила, а я, проходя, внезапно остановился в дверях перед ней. Она была одна и встала навстречу и вдруг протянула руки и сказала странные слова туманно о том, что я с любовью к ней. Я же, держа в руках стихи Соловьева, подавал ей, и вдруг это уже не стихи, а мелкая немецкая книга, и я ошибся. А она все протягивала руки — и занялось сердце. И в ту же секунду на грани ясновидения я, конечно, проснулся. И явно должно было быть так, ибо иначе неземное познал бы и уже как бы наяву — самый сон обратился бы в состояние пророчества».
Так в подсознании влюбленного Ее образ связывается с поэзией Соловьева, в ее суровости открывается «тайная нежность» и— «на грани ясновидения» — небесное соприкасается с земным.
А в действительности Любовь Дмитриевна по-прежнему была далека и недоступна. «Сентябрь прошел сравнительно с внутренним замедлением, — записывает Блок. — Л. Д. уже опять как бы ничего не проявляла. В октябре начались новые приступы отчаяния. (Она уходит, передо мной — „грань богопознанья“.)»
6 октября датировано стихотворение «Ты уходишь от земной юдоли», кончающееся строфой:
Покидай бессилье мирозданья,
Твой покой теперь ненарушим.
В записной книжке № 1 находим следующую заметку: «В Знаменье видел я вещий сон. Что-то провалилось во времени, и ясно явилась мне она, иначе ко мне обращенная, и раскрылось тайное. Я видел, как семья отходила, а я, проходя, внезапно остановился в дверях перед ней. Она была одна и встала навстречу и вдруг протянула руки и сказала странные слова туманно о том, что я с любовью к ней. Я же, держа в руках стихи Соловьева, подавал ей, и вдруг это уже не стихи, а мелкая немецкая книга, и я ошибся. А она все протягивала руки — и занялось сердце. И в ту же секунду на грани ясновидения я, конечно, проснулся. И явно должно было быть так, ибо иначе неземное познал бы и уже как бы наяву — самый сон обратился бы в состояние пророчества».
Так в подсознании влюбленного Ее образ связывается с поэзией Соловьева, в ее суровости открывается «тайная нежность» и— «на грани ясновидения» — небесное соприкасается с земным.
А в действительности Любовь Дмитриевна по-прежнему была далека и недоступна. «Сентябрь прошел сравнительно с внутренним замедлением, — записывает Блок. — Л. Д. уже опять как бы ничего не проявляла. В октябре начались новые приступы отчаяния. (Она уходит, передо мной — „грань богопознанья“.)»
6 октября датировано стихотворение «Ты уходишь от земной юдоли», кончающееся строфой:
Покидай бессилье мирозданья,
Твой покой теперь ненарушим.