JК
Балтийское небо :: Чуковский Николай Корнеевич
Страница: 110 из 140Дома у них были еще кое-какие запасы крупы и картофельной муки, оставшиеся с маминых времен, и заведовал ими дедушка. Он по-прежнему каждый день готовил обед, и обед этот теперь состоял из одного трудно определимого блюда - не то суп, не то каша, не то кисель. Впрочем, с каждым днем блюдо это всё меньше походило на кисель и на кашу и всё больше на суп.
- Дедушка, еще! - говорил Слава, мгновенно вычерпав ложкой свою тарелку. Дедушка наливал ему еще.
- А ты, дедушка, отчего не ешь? - спрашивала Соня.
- Ну вот! Я на кухне наелся, пока готовил, - отвечал Илья Яковлевич.
И Соня верила ему.
Хлеб дедушка делил на части и выдавал каждому по кусочку - утром, в обед и вечером. Соня и Слава съедали свои кусочки мгновенно, пили горячий чай без сахара и бежали куда-нибудь: у них всегда было много дела.
Если бы Соню в те последние дни октября спросили, голодает ли она, она удивилась бы. Конечно, ей очень хотелось есть, очень. У нее было постоянное ощущение пустоты внутри, тоскливое и тянущее и никогда ее не покидавшее. Но она привыкла к этому ощущению, почти не замечала его, и ей даже казалось, что всегда так и было.
Запасы у дедушки кончились, и он теперь варил суп только в те дни, когда что-нибудь выдавали - сухие овощи или капустные листья. В остальные дни он говорил:
- Лучше пейте чай.
И они пили чай.
Дедушка стал молчалив. Он теперь подолгу с каким-то странным выражением смотрел в лица Сони и Славы, и от этого внимательного взгляда становилось нехорошо, тоскливо.
- Дедушка, еще! - говорил Слава, мгновенно вычерпав ложкой свою тарелку. Дедушка наливал ему еще.
- А ты, дедушка, отчего не ешь? - спрашивала Соня.
- Ну вот! Я на кухне наелся, пока готовил, - отвечал Илья Яковлевич.
И Соня верила ему.
Хлеб дедушка делил на части и выдавал каждому по кусочку - утром, в обед и вечером. Соня и Слава съедали свои кусочки мгновенно, пили горячий чай без сахара и бежали куда-нибудь: у них всегда было много дела.
Если бы Соню в те последние дни октября спросили, голодает ли она, она удивилась бы. Конечно, ей очень хотелось есть, очень. У нее было постоянное ощущение пустоты внутри, тоскливое и тянущее и никогда ее не покидавшее. Но она привыкла к этому ощущению, почти не замечала его, и ей даже казалось, что всегда так и было.
Запасы у дедушки кончились, и он теперь варил суп только в те дни, когда что-нибудь выдавали - сухие овощи или капустные листья. В остальные дни он говорил:
- Лучше пейте чай.
И они пили чай.
Дедушка стал молчалив. Он теперь подолгу с каким-то странным выражением смотрел в лица Сони и Славы, и от этого внимательного взгляда становилось нехорошо, тоскливо.