Балтийское небо   ::   Чуковский Николай Корнеевич

Впрочем,были это не стихотворения, а одна длинная поэма, не имевшая, как и музыка Кабанкова, ни начала, ни конца. Называлась она "Месть". В "Боевом листке" он помещал отрывки из нее, и всегда под заголовком каждого отрывка стояло в скобках слово "продолжение", а в конце - "продолжение следует". В отличие от рисунков, в поэме не было ничего смешного. Он писал в ней обо всем, что думал и что видел, и часто вспоминал Новгород, в котором родился и вырос:

Я вспоминаю Новгород родимый,

Знакомый домик, Волхов голубой.

На берегу высоком горделиво

Стоит собор с кремлевскою стеной.

Разрушил враг старинный русский город,

Мой дом сгорел, изрыт бомбежкой сад...

Напрасно ты, кровавый, хищный ворог,

Таким мечтаешь сделать Ленинград!

За грабежи, поджоги и убийства,

За девушек поруганную честь,

За всё, за всё проклятым кровопийцам

Месть!

Все важнейшие события, которые случались с летчиками в боях, на следующий день появлялись в очередном продолжении поэмы. Когда Чепелкин, над которым Кабанков постоянно посмеивался в своих рисунках, оказался окруженным четырьмя "Мессершмиттами" и был спасен только тем, что ему на выручку кинулись все остальные летчики эскадрильи, он написал:

Да, смерть ушла от друга дорогого,

Его мы вырвали из вражеских когтей,

И как приятно чувствовать, что снова

Он с нами, здесь, летит среди друзей.