Беспокойники города Питера   ::   Крусанов Павел

Компания наша, просвистывая поначалу деньги, сэкономленные на школьных завтраках, а потом и случайные заработки, сиживала на Майорова не то чтобы часто, но регулярно, а после того как барабанщик Михей завел здесь с официанткой Ритой затяжной роман с прощаниями и встречами, драками и страстными замирениями (пусть у нее и не прощупать талии, но кто ж любезнее подаст на стол дымящиеся ароматные чанахи, водку илина худой конец портвейн «Кавказ»?), мы стали наведываться сюда еще регулярнее. Тут мы, семнадцати— девятнадцатилетние (года, что ли, с семьдесят восьмого по восьмидесятый), с потаенным трепетом и любовались Ордановским. Не думаю, что он бывал здесь ежедневно — какое там! — но алгоритмы его и наших посещений этого славного местечка странным образом совпадали. Кто такой Жора Ордановский (явный избыток Жор как для заведения, так и для текста) в те времена в Питере знал каждый продвинутый юнец — он и впрямь был самым ярким пятном на подпольной русской рок-сцене. Именно так — самым ярким, несмотря на очевидное, пусть и вполне искреннее, простодушие того, что он на этой сцене делал. Судите сами:

Придорожный лопух

Из семьи лопухов

Жил беспечно в пыли,

Был упрям и здоров.



По соседству в саду

Хризантема цвела.

Там своей красотой

Упивалась она.



И хватило ума,

Впрочем, ум ни при чем,

Увидав как-то раз,

Он влюбился в нее.



В безответной любви

Заболел головой:

Был лопух для нее

Просто сорной травой.



У любимой его

На глазах пелена.

Лопухова любовь

Ей совсем не нужна.



Красота хризантем

Есть доходный товар,

И однажды ее

Увезли на базар.



Нам морали читать —

Не водилось греха.

Хризантему не жаль,

Просто жаль лопуха.

Вот так.