Блокада (Книга 2)   ::   Чаковский Александр

- Что ж молчал, старший политрук? Прочел бы лекцию, что драпать на север... не положено, что Суровцев не так воевал...

Пастухов поднял свою большую голову и, точно не слыша слов Звягинцева, проговорил:

- Товарищ Звягинцев, как вы могли сказать ему это?

- Что? - не понял Звягинцев, удивленный подчеркнуто гражданской формой обращения к нему старшего политрука.

- Ну, этому лейтенанту. Насчет того, чтобы закрыть проход.

Звягинцев уже забыл об этих в сердцах вырвавшихся у него словах и, не понимая, к чему клонит Пастухов, сказал:

- Нечего придираться к пустякам. Всем ясно, что закрыть или открыть проход зависит не от меня.

- Верно, - согласился Пастухов, - но дело сейчас в другом. Вам действительно не жалко этих людей?

Звягинцев встал, коснувшись теменем брезента палатки, и резко сказал:

- Дело не в том, жалко или не жалко! Я военный человек и мыслю по-военному. Меня учили, кормили, одевали и обували за счет народа для того, чтобы я, когда будет надо, защитил этот народ от врага.

- А если оказались не в состоянии? Не в силах? - мягко спросил Пастухов.

- Тогда - смерть. Мертвые сраму не имут!

- Красиво, товарищ Звягинцев, сказано, красиво... А вы их, мертвых, считали? Мало, думаете, в землю легло? - печально покачал головой Пастухов. - Товарищ майор, поймите меня. У нас разные дороги. Мне с моим батальоном всю войну воевать, вас, как работу окончим, наверняка обратно в штаб отзовут.