Страница:
327 из 415
Если бы он сумел сокрушить Лужскую оборону русских и сохранить прежний темп наступления, то двадцать первого июля сидел бы за банкетным столом в "Астории".
Но до обозначенного в пригласительном билете дня осталось меньше недели, а он, Данвиц, лежит на госпитальной койке более чем в двухстах километрах от проклятого Петербурга... И рядом умирает офицер его отряда, а сам отряд не только не продвинулся вперед, но и отброшен русскими южнее тех рубежей, с которых начал свою злополучную атаку.
"О черт! - думал Данвиц. - Почему же тогда я здесь?! Почему лежу на этой койке, вместо того чтобы быть там, с отрядом!.."
Он посмотрел на свои забинтованные руки. И ему захотелось сорвать повязки, отшвырнуть их в сторону, надеть китель, потребовать немедленно машину...
Он попробовал согнуть перебинтованные пальцы, но тут же почувствовал острую боль. Нет. Придется лежать здесь...
"Так ли я представлял себе эту войну какой-нибудь месяц тому назад? спрашивал себя Данвиц. - Она рисовалась мне романтически-кровавой битвой. Я видел себя современным Зигфридом, шагающим по колено во вражеской крови. А здесь грязь и болота. Солнечный зной и выжженное пространство. Пули не только в бою, пули из-за каждого угла".
И вдруг Данвицу показалось, что он стоит на зеленом ковре в кабинете Гитлера в Бергхофе.
|< Пред. 325 326 327 328 329 След. >|