Блокада (Книга 2)   ::   Чаковский Александр

Так почему же я молчу? Чего боюсь? В чем сомневаюсь?.."

- Почему же ты молчишь, Данвиц? - уже с некоторым раздражением спросил Гитлер. Он ждал от майора каких-то слов, которые укрепят его в мысли, что неудачи последних дней являются следствием нераспорядительности Лееба, Хепнера, Рейнгардта, Манштейна, - ему было все равно кого, лишь бы иметь еще одно подтверждение чьей-то вины.

Но Данвиц воспринял слова Гитлера как поощрение, даже приказ поделиться всеми своими сомнениями...

Он встал.

- Мой фюрер! - произнес Данвиц срывающимся от волнения голосом. - Может ли это быть, что мы... недооценили противника? Я не знаю, что движет им страх, отчаяние, привычка повиноваться приказу или большевистский фанатизм. Но враг сопротивляется. И я не могу понять, что происходит. Они сопротивляются даже тогда, когда сопротивление бессмысленно. Продолжают драться в окружении. Дерутся, когда мы превосходим их количественно вдвое и втрое. Они подрывают себя вместе с окруженными нами дотами, - да, да, расстреливают весь свой боезапас и подрывают себя. На каждого захваченного нами пленного приходится не меньше трех таких, которые пускают себе последнюю пулю в лоб. И я не могу понять: почему?

- И, по-твоему, это может служить оправданием... - зловеще начал Гитлер. Но Данвиц, целиком захваченный своими мыслями, не замечал, каким тоном прервал его Гитлер.

- Нет, нет, мой фюрер! Не оправданием! Я готов пустить себе пулю в лоб за то, что отступил! Но... но вы приказали мне говорить правду. И я ее сказал.