Блокада (Книга 3)   ::   Чаковский Александр

Он хотел спросить: "Почему же тогда вы хотите устраниться от участия в том тяжелом, но неизбежном деле, ради которого я приехал к вам?.."

Но Кузнецов не произнес этих слов, поняв, что они ни к чему; старый маршал сказал сейчас то, о чем и сам он размышлял, выехав из Кремля: как ни горек приказ Сталина, он правилен и неизбежен.

Однако Шапошников, видимо, и без слов понял смысл обращенного к нему вопроса.

- Потому, - тихо сказал он, - что война есть война, Николай Герасимович, и не мне говорить вам, что на войне может произойти всякое... - Он наклонился над столом, приближаясь к Кузнецову. - Ведь есть и другая сторона вопроса, назовем ее чисто практической. Вы готовы поручиться, что, получив наш приказ, какие-нибудь горячие головы там, на Балтике, не приведут его в исполнение раньше... крайней необходимости?

- Борис Михайлович, - воскликнул Кузнецов, - настоящему моряку легче пустить себе пулю в лоб, чем самому затопить свой корабль!

- Не сомневаюсь, голубчик, поверьте, не сомневаюсь! - согласно закивал головой Шапошников. - Но приказ есть приказ. И если тем, от кого будет зависеть его исполнение, _покажется_, - он сделал ударение на этом слове, - что захват Ленинграда немцами неизбежен, то...

Маршал развел руками, откинулся на высокую резную спинку стула и продолжал:

- Видите ли, Николай Герасимович, на войне есть своя диалектика. И, как всякая диалектика, она не исчерпывается формальной логикой. Если рассуждать с позиции этой логики, то выходит, что враг одерживает одну победу за другой.