Блокада (Книга 4)   ::   Чаковский Александр

Стоя на корточках, тот подносил спичку к фитилю фонаря. Через мгновение вспыхнуло неровное, трепещущее пламя.

- Молодец, - сказал Суровцев, - давай фонарь и отойди.

Савельев не уходил. Он не отрываясь смотрел на бомбу.

- Вот это да-а... - произнес он полушепотом, и трудно было понять, чего больше в его голосе - страха или удивления.

- Тебе сказано - иди назад и ложись у стены. Как все. Ясно? - резко сказал Суровцев.

Он повернулся к бомбе и опять попытался сосредоточиться. И вдруг понял элементарную вещь: он же не может одной рукой держать фонарь и поворачивать монеткой стрелку. Его охватила злоба. Злоба на самого себя, на свою больную руку...

По-прежнему держа фонарь правой рукой, попробовал медленно согнуть и разогнуть левую. Ее пронизала боль от кончиков пальцев до плеча, однако боль эта была ничто по сравнению с радостью от сознания, что кое-как он может действовать а больной рукой.

Он переложил ручку фонаря в левую и, превозмогая боль, снова согнул ее. Теперь фонарь находился на уровне груди, и красная стрелка, стоящая на смертоносном "F", была прекрасно видна.

Сдерживая дыхание, Суровцев поднес монету к продольному углублению на дне взрывателя.

- Капитан, дай я фонарь буду держать! - услышал он за собой голос Савельева.

- Кому было сказано уйти! - не оборачиваясь, сказал Суровцев.

- Никуда я не уйду, - раздалось в ответ. - Дай фонарь, говорю!

По его тону Суровцев понял: Андрей действительно никуда не уйдет.