Блокада (Книга 4)   ::   Чаковский Александр

- Ну что ты, что ты, Верочка! - повторял Анатолий. - Ведь все хорошо, мы оба живы и наконец увиделись.

Он усадил меня на диван и сел рядом. Утерев слезы, я вгляделась в его лицо. Оно огрубело, обветрилось. Губы, раньше пухлые, совсем еще мальчишеские, потрескались. Выражение глаз стало иным. И сами глаза как-то сузились и будто удлинились.

Глядя на Толю, я думала, что ему много, наверное, пришлось испытать за это время. Хотела спросить, как ему удалось тогда в Клепиках уйти от немцев, но сдержалась. Ведь, спросив, я должна была бы говорить о себе, обо всем том, что произошло там, в Клепиках, со мной.

- Слушай, Вера, - будто спохватившись, произнес Анатолий, - чего же мы сидим? Ведь ты же наверняка хочешь есть, а я, дурак, и не подумал...

Он вскочил, поднял с пола свой вещевой мешок, поставил его на стол и стал вынимать из него свертки, приговаривая:

- Вот сало... вот сухари... вот сахар... вот масло... вот банка сгущенного молока...

Я смотрела на продукты, как в волшебном сне. "Боже мой, - думала я, если бы все это маме!" Мне даже захотелось, не говоря ни слова, схватить эти свертки и бежать с ними наверх...

- Ну вот, - сказал Анатолий, разворачивая один сверток за другим, сейчас будем ужинать.

- Толя, - не выдержала я, - можно я отнесу немного еды маме? Она там, наверху... Я только что была у нее, она спит...

- Ну вот и прекрасно! - воскликнул Анатолий. - И пусть себе спит. Утром отнесешь.

В комнате становилось теплее.