Блокада (Книга 5)   ::   Чаковский Александр

Впрочем, может быть, это Звягинцеву только показалось, потому что лицо Говорова тут же приняло обычное свое выражение, словно он решил, что сейчас не время и не место для личных вопросов, не имеющих отношения к тому главному и решающему делу, которое должно было свершиться завтра. Помолчав, Говоров назидательно сказал:

- На войне, товарищ подполковник, все одинаково важно - и фронт и тыл. Сожалею, что вынужден напоминать вам об этом. Вы отдаете себе отчет в том, что произойдет, если на каком-либо участке полосы прорыва враг перейдет в контрнаступление и сам попробует форсировать Неву? Кто его остановит?

И, не дожидаясь ответа Звягинцева, повернулся к Ворошилову и сказал:

- Еду на КП шестьдесят седьмой. Разрешите отбыть, товарищ маршал?

- Как в старину говорили, с богом, - сказал Ворошилов, - а мы с Андреем Александровичем сейчас поедем в Смольный.

Говоров и Духанов покинули блиндаж, ушел и Жданов, протиснувшись в узкую дверь, за которой, видимо, помещалась комната отдыха, - словом, получилось так, что на какие-то короткие минуты Ворошилов и Звягинцев остались одни.

- Разрешите идти, товарищ маршал? - спросил, вытягиваясь, Звягинцев.

- Погоди. Сейчас пойдешь. Вот что я хочу тебе сказать, подполковник. Я ведь и тот разговор наш под Лугой не забыл. Очень нужны, очень необходимы были мне тогда те твои слова... Мы вот "Искрой" нашу завтрашнюю операцию назвали. Ну, раз "Искра" - значит, пламя должно из нее разгореться... А ведь эти искры, они не сегодня зажглись. И пламя из них разгорелось не сегодня. Под Москвой так прикурить Гитлеру дали! И сейчас вот, под Сталинградом... А тогда, летом сорок первого... Словом, мне тогда твои слова одной из ранних искр показались... Еще раз спасибо за них.