Борис Ельцин: от рассвета до заката   ::   Коржаков Александр

Внешние швы заросли, а внутренние, по прогнозам докторов, должны были прийти в норму только через полгода. Мне категорически запретили поднимать тяжести и заниматься спортом.

Вскоре я вышел на работу. Как раз на следующий день у Ельцина в Старом Огареве была запланирована встреча с Кучмой. Леонид Данилович перед президентскими выборами на Украине хотел заручиться поддержкой Бориса Николаевича.

После ужина уже обоих пришлось в прямом смысле сначала поддерживать, а Кучму потом и выносить. Шеф же, выходя из дома, не удержал равновесия и полетел головой вперед, прямо на дверной косяк. Я успел его подхватить. В тот момент в глазах у меня потемнело, появилось ощущение, будто пресс опять разрезали, только на этот раз без наркоза.

Дату другого «черного» дня моей жизни я даже запомнил — это 26 мая 1995 года. Мы вместе с президентом вернулись из Калуги. Во Внуково-2 собралось все «политбюро», там же накрыли стол.

Лужков произнес трогательную речь про президента. Ельцин был польщен, едва не заплакал от счастья. И тоже очень здорово говорил про Юрия Михайловича. И вдруг в середине спича неожиданно повернул голову в мою сторону:

— Юрий Михайлович! Я не верю всему тому, что на вас тут собирают… Мне клевещут, всякие доносы пишут, грязь льют… — в голосе президента появились истеричные нотки.

Не знаю, как у меня за столом инсульт не случился. Сначала я стал багровым, потом серым. Это было страшное унижение.