JК
Братья Гримм :: Герстнер Герман
Страница: 357 из 400Утром своего последнего дня он говорил как бы в полусне, его лихорадило, и все-таки ему удавалось, по словам Якоба, «высказывать в безукоризненной форме благороднейшие мысли о великом и прекрасном». 16 декабря, около трех часов дня паралич легких прекратил его мучения.
Дубовый гроб стоял в доме на улице Линкштрассе, в кабинете, где он скончался. Книги, которыми Вильгельм пользовался совсем недавно, были открыты. Чернильница, перья и бумага для записи — все оставалось, как было при жизни. Со стен глядели портреты людей, которые много значили для умершего. Было много венков от друзей.
Утром 20 декабря от дома похоронная процессия направилась на берлинское кладбище при церкви св. Матфея. За гробом следовали члены семьи, друзья, коллеги, ученые. Был холодный, ветреный декабрьский день. Якоб шел между сыновьями своего брата, Германом и Рудольфом. Когда гроб опустили, Якоб нагнулся, взял горсть земли и бросил в могилу. В этот страшный и горький час прощания он держался мужественно.
Он был глубоко потрясен, но проявлял завидную выдержку, так как знал, что пройдет еще немного времени, и смерть оторвет и его от работы. Он записал в семейный дневник: «Через недолгое время я последую за дорогим мне братом и лягу рядом с ним — так же, как я был с ним рядом почти всю жизнь».
Смерть Вильгельма отозвалась глубокой болью во всех немецких землях. О том сообщали газеты и журналы, со всех сторон в Берлин шли письма. Гервинус, один из членов «геттингенской семерки», был на похоронах. Дальман писал: «Смерть дорогого друга Вильгельма Гримма поразила меня».
Дубовый гроб стоял в доме на улице Линкштрассе, в кабинете, где он скончался. Книги, которыми Вильгельм пользовался совсем недавно, были открыты. Чернильница, перья и бумага для записи — все оставалось, как было при жизни. Со стен глядели портреты людей, которые много значили для умершего. Было много венков от друзей.
Утром 20 декабря от дома похоронная процессия направилась на берлинское кладбище при церкви св. Матфея. За гробом следовали члены семьи, друзья, коллеги, ученые. Был холодный, ветреный декабрьский день. Якоб шел между сыновьями своего брата, Германом и Рудольфом. Когда гроб опустили, Якоб нагнулся, взял горсть земли и бросил в могилу. В этот страшный и горький час прощания он держался мужественно.
Он был глубоко потрясен, но проявлял завидную выдержку, так как знал, что пройдет еще немного времени, и смерть оторвет и его от работы. Он записал в семейный дневник: «Через недолгое время я последую за дорогим мне братом и лягу рядом с ним — так же, как я был с ним рядом почти всю жизнь».
Смерть Вильгельма отозвалась глубокой болью во всех немецких землях. О том сообщали газеты и журналы, со всех сторон в Берлин шли письма. Гервинус, один из членов «геттингенской семерки», был на похоронах. Дальман писал: «Смерть дорогого друга Вильгельма Гримма поразила меня».