Брежнев   ::   Млечин Леонид

– Не надо волноваться, – Дмитрий Степанович Полянский держался твердо, трусом он не был, – и Минфин, и Госплан показали цифрами, что продукция колхозов дешевле.

Хрущев обратился ко всем членам президиума:

– Я остро этот вопрос поставил, товарищи. Я Полянского считаю не совсем объективным. Мы очень остро говорили по пенсионным вопросам. Вы оказались правы или я?

Почему каждый из нас должен войти с предложением обязательно идеальным? – сопротивлялся Полянский. – Его подписали пять членов президиума помимо секретарей ЦК. Почему вы считаете, что его внес один товарищ Полянский?

– Потому что вы его готовили.

– Напрасно у вас сложилось такое впечатление только на основании одного этого факта, – резко ответил Полянский.

– Не по одному, – угрожающе заметил Хрущев. – Может быть, это возрастное, но я расстраиваюсь, волнуюсь, реагирую. Видимо, пока не умру, буду реагировать. Ничего с собой не могу сделать. Казалось бы, мне какое дело. Мне семьдесят лет, черт с вами, делайте что хотите. Но я коммунист. Пока я живу, пока я дышу, я буду бороться за дело партии…

Чуть позже Хрущев добавил:

– Видимо, мне пора на пенсию уходить. Не сдерживаю свой характер. Горячность.

Затем он обрушился на другого своего заместителя – Алексея Николаевича Косыгина:

– Нет тут Косыгина. Но тут Косыгиным пахнет. Нити тянутся к Косыгину.