JК
Бухенвальдский набат :: Смирнов Игорь
Страница: 106 из 260Да и как не возмущаться: у военнопленного все имущество — что на себе, как же остаться без штанов или шинели — зима на дворе!
Старший полицай успокоил:
— Сейчас все найдется…
По его распоряжению ввели четырех пленных. Все они были неестественно толстые.
— Раздевайся!. —приказал старший полицай одному.
Оказалось, что на нем навьючены две шинели, две гимнастерки, лишнее белье. Поднялись крики возмущения:
— Мерзавцы! У своих забрали! Дать им как следует!
Но когда старший полицай ударом по голове свалил голого человека на пол и стал избивать его, крики враз смолкли. Даже пострадавшие перестали возмущаться. И никого уже не радовало, что вещи нашлись.
С полчаса после ухода полицаев в комнате царило молчание. Потом прорвалось:
— Пропади пропадом эта шинель! Если бы знал, что так случится, не стал бы докладывать.
— Правильно они получили! Это что же, свой брат пленный будет у тебя последнюю рубашку сдирать, а ты молчи!
— Ну уж не так же наказывать! Лучше убить, чем истязать!
— За это убить! Уж ты слишком! Достаточно было снять с них все ворованное, ну, и постегать, что ли…
Нет, нет, явное большинство было против жестокого наказания. Нет, и тогда мы не были волками!
И когда здесь, в Бухенвальде, трудно было норвежцам, разве мы — русские
— им не помогали? — Их было 350-норвежских студентов, молодых белокурых парней. Говорили, что это — сыновья известных юристов, коммерсантов, которые принимали участие в каком-то антигитлеровском мероприятии.
Старший полицай успокоил:
— Сейчас все найдется…
По его распоряжению ввели четырех пленных. Все они были неестественно толстые.
— Раздевайся!. —приказал старший полицай одному.
Оказалось, что на нем навьючены две шинели, две гимнастерки, лишнее белье. Поднялись крики возмущения:
— Мерзавцы! У своих забрали! Дать им как следует!
Но когда старший полицай ударом по голове свалил голого человека на пол и стал избивать его, крики враз смолкли. Даже пострадавшие перестали возмущаться. И никого уже не радовало, что вещи нашлись.
С полчаса после ухода полицаев в комнате царило молчание. Потом прорвалось:
— Пропади пропадом эта шинель! Если бы знал, что так случится, не стал бы докладывать.
— Правильно они получили! Это что же, свой брат пленный будет у тебя последнюю рубашку сдирать, а ты молчи!
— Ну уж не так же наказывать! Лучше убить, чем истязать!
— За это убить! Уж ты слишком! Достаточно было снять с них все ворованное, ну, и постегать, что ли…
Нет, нет, явное большинство было против жестокого наказания. Нет, и тогда мы не были волками!
И когда здесь, в Бухенвальде, трудно было норвежцам, разве мы — русские
— им не помогали? — Их было 350-норвежских студентов, молодых белокурых парней. Говорили, что это — сыновья известных юристов, коммерсантов, которые принимали участие в каком-то антигитлеровском мероприятии.