Бухенвальдский набат   ::   Смирнов Игорь

Я помню только одно —Ленька выскочил из барака и закричал что было сил:

— Братцы! Русские! Помогите! Убивают нашего подполковника Ивана Ивановича!

Только после я узнал, что было дальше.

Первым во главе команды мусорщиков ворвался Толстяк. Он бросился к Вилли Длинному с метлой в руках. У Вилли был только один путь для отступления — вбежать в спальню и выпрыгнуть в окно. У входа в барак уже толпились, русские. Вилли в несколько прыжков добежал до 30-го блока, надеясь найти защиту у Вальтера Эберхардта. Он ведь знал, каким авторитетом пользуется Вальтер у русских!

Но Вальтера на блоке, видимо, не было, зато неизвестно откуда взявшиеся русские пытались поймать его.

Вилли снова выпрыгнул через окно спальни и где-то скрылся.

Я очутился в лазарете. Русские врачи Суслов и Гурин уже залатали пробоины, полученные мной от скребка, положили примочки на ушибленные места. И вот я лежу на нарах в своем 30-м блоке. От нервного потрясения меня кидает то в жар, то в холод. Временами погружаюсь в забытье.

Когда я окончательно пришел в себя, увидел, что около меня сидит пожилой человек с большой головой, грубо отесанным лицом. Его широко расставленные серые глаза участливо смотрят на меня. Я догадался, что это третий староста лагеря немецкий коммунист Пауль Шрек.

Он положил руку на мою перевязанную голову и спросил по-русски:

— Ты можешь, Иван, сейчас понять, что я скажу?

— Постараюсь понять, говори.