Былинка в поле   ::   Коновалов Григорий Иванович

Под портретом Карла Маркса угнездился за столом свекор Кузьма, отодвинув от себяна длину вытянутых рук Библию в кожаном переплете, вглядывался в бородатого и гривастого святого Авраама, занесшего нож над опрокинутым навзничь обнаженным сыном. Ныло у Кузьмы сердце от этой жестокой Авраамовой верности богу...

- Батюшка, Кузьма Данилыч, отдыхали бы, - льстиво молвила Фиена, ластясь к свекру. - А то будете весь год читать да страшные картинки разглядывать.

- Норовлю, Фиена, угадать, какие муки приготовлены мне тама, - указал Кузьма большим пальцем в пол. - Нагрешил я - на фургон не покладешь.

На лавке пряла поярковую шерсть осанистая пышнотелая Васплиса, затенив платком глаза.

- Матушка, дозвольте навестить тятю? - едва слышно из-за жужжания прялки спросила Фиена.

Василиса повела на сноху отяжеленными невеселой мудростью глазами, плюнула на питку. Быстрее завертела ногой прялку, сливая стальные спицы в сплошной мерцающий диск. Не любила праздники: бездельники веселились, а у нее ералаш подымался в душе, работала с мрачноватым вызовом людскому легкомыслию. Фиена переглянулась со свекром, тот подморгнул ей: мол, не отставай.

- Тятя простудился, поясница отнялась... Скотина не поена.

"Твой тятя и в петровки мерзнет. Натрескается винища мерзлозубый балабон, а последняя телушка подыхай не емши. И ты такая же бездельница, прощелыга)) - с холодным презрением думала Василиса.

- Загородился святой книжкой, не видишь, телок помочиться норовит, окатила она Кузьму укоряющим взглядом.