Былинка в поле   ::   Коновалов Григорий Иванович

- Митрий Иннокентьич, почему не дозволяете открыться во всем?

- Подожди самую малость. Мне виднее... Как бы не пришлось нам бежать.

- Я отбегался. Повыматывал ты из меня жилы, Митрий. Водишь меня по бесконечным страданиям. А для чего? Я готов умереть хоть сейчас, но за дело. Не за то же, чтоб в три горла жрали Тютюевы, Ермолаи. Никакая сила ве вернет их оттуда. И хорошо. Настанет покой.

- Да я и не зову тебя к войне. Давай расстанемся подобру-поздорову.

- Митрий, правда меня не пугает, смерти я не боюсь.

Скажи мне, кто убил Илью Цевнева?

- Чаусов, командир Волчьей сотни. Ну и что?

- Хочу развязать узлы.

- Тогда расскажи вдове и детям Чаусова, как ты зарубил его, их отца.

- Мптрий, я выполнял решение твое, трибунала.

А ты? Признайся, я не донесу.

"Этот изработался. Идея не терпит раздвоенности душевной. - Уганов глянул в глаза Власа. - Все, кончился Влас, уговаривать бесполезно. Жизнь его потекла не туда.

Жизнь его не только не нужна делу, но даже вредна. Отжил Влас..."

- Я убил Цевнева, - сказал Халилов. И он затянул ту предсмертную песню, которую пели тюрки в подвале купеческого дома.

Влас пошел, разбивая коленями волны ковыля.

- Власушка!

Влас оглянулся. Тишина. Только хруст посохшей травы под ногой. Поднялся с куста кобчик, зачастил крыльями над сурчиной.

Спиной Влас почувствовал опасность, резко обернулся.

В нескольких шагах из-за куста дикой вишни целился в него из нагана Халплов.