JК
Былинка в поле :: Коновалов Григорий Иванович
Страница: 47 из 325Летний вечерожил в памяти. Тогда приковылял скрюченный соседский старичок Юдай, всполошил Кузьму:
- Хлеб забирают! Жарища, ни капли дождя, а они последний хлебушко под метлу гребут.
Тревожные глаза Кузьмы повело к чадному небу, где вольно парили два коршуна и зной стекал с их крыльев.
За стеной во дворе брата Ермолая уже покачивались папахи воинов неизвестного Кузьме войска: красного, белого или промежуточно-мужицкого. Подтягивая посконные штаны, Кузьма прошаркал босыми пятками по двору. На каменном порожке погребицы Василиса, невозмутимо спокойная, в черном сарафане, откидывала творог для цыплят.
- Замок! Штоб тебя разорвало, замок давай!
- Чего клекочешь? - привстала было на дыбки Василиса.
Но Кузьма, бледнея скулами, так взглянул в ее глаза, что она легче перышка слетала в сени.
Черный замок величиной с кутенка-слепыша повис на пробоях дубовой двери амбара. Кузьма скрылся в сенях, унимая дрожь сомкнутых за ноющей поясницей рук.
Одним глазом смотрел в щелку во двор.
Глухо загудела копытами накаленная зноем дорога, пригибаясь в калитке, во двор въехал верховой. Соскочил с коня, и тот, мотая потной головой, по-свойски затрусил под лопас, будто дорога в тот спасительный холодок была ему ведома от рождения.
Высокий, с ремнями, перекрестившими прямую спину, солдат уверенно вытащил из-под амбара ломик, засунул за пробой, уперся коленом в косяк, погнул к земле.
- Хлеб забирают! Жарища, ни капли дождя, а они последний хлебушко под метлу гребут.
Тревожные глаза Кузьмы повело к чадному небу, где вольно парили два коршуна и зной стекал с их крыльев.
За стеной во дворе брата Ермолая уже покачивались папахи воинов неизвестного Кузьме войска: красного, белого или промежуточно-мужицкого. Подтягивая посконные штаны, Кузьма прошаркал босыми пятками по двору. На каменном порожке погребицы Василиса, невозмутимо спокойная, в черном сарафане, откидывала творог для цыплят.
- Замок! Штоб тебя разорвало, замок давай!
- Чего клекочешь? - привстала было на дыбки Василиса.
Но Кузьма, бледнея скулами, так взглянул в ее глаза, что она легче перышка слетала в сени.
Черный замок величиной с кутенка-слепыша повис на пробоях дубовой двери амбара. Кузьма скрылся в сенях, унимая дрожь сомкнутых за ноющей поясницей рук.
Одним глазом смотрел в щелку во двор.
Глухо загудела копытами накаленная зноем дорога, пригибаясь в калитке, во двор въехал верховой. Соскочил с коня, и тот, мотая потной головой, по-свойски затрусил под лопас, будто дорога в тот спасительный холодок была ему ведома от рождения.
Высокий, с ремнями, перекрестившими прямую спину, солдат уверенно вытащил из-под амбара ломик, засунул за пробой, уперся коленом в косяк, погнул к земле.