Былинка в поле   ::   Коновалов Григорий Иванович

Только и понял из ее песни: пусть лицо мое будет копытом твоего коня...

Я ресницами выну занозу из твоей ноги... Я тонка, как шелковая нитка.

Велела она ему спать в кибитке у входа. Сама, маленькая, свернулась на своей постели в глубине кибитки.

Стороной шумел дождь, тут же лишь редкие капли мягко и примпренно падали на крышу. Ночью коснулась его щеки холодным браслетом, отпрянула, откинув войлок, глядела на гаснувшие в тучах звезды.

Он сел, высунул голову наружу. Смутно виднелись пасшиеся в западне кони. Шелестели травы по ребристому окоему балки.

- Спи, я посторожу скотину. - Влас слегка плечом оттеснил ее от просвета.

"Буду кочевать, пока не сузится круг, а если подопрет - ни вздохнуть ни охнуть, пспью чашу до дна", - думал Влас. Подполз на локтях к постели хозяйки, уткнулся лицом ей под мышку, заплакал. Поначалу даже не разобрал, что была она нагая. Приподняла его голову, подсунула свое лицо под его лицо.

- Жить долго хорошо! Бедовать плоха! Бог и любовь один, вера разная.

Проснулся утром, а она уже сидела перед ним в новом бешмете, отяготив косы серебряными монетами, держала в одной руке -кумнаг с водой, в другой - чистую утирку.

Маково цвели смуглые скулы, текуче блестела горячая медь глаз.

Как-то под вечер наехали конные табунщики бая Джамурчина, увели Власа на аркане из конского волоса. Даже за холмом он, едва поспевая за спорой иноходью коней, все еще слышал замирающую голосьбу молодой казашки...