Черный дом   ::   Петухов Юрий

И злая, недобрая мысль пронзила мозг: нельзя давать предателям выход, нельзя! Это они клялись перед всеми, что не выйдут живыми из ДомаСоветов, это им поверили. И я знал, что не все в Черном Доме сдадутся, что останутся там непокоренные, выбравшие смерть, что уйдут на верхние этажи. Но чтобы свершилась справедливость, чтобы не иссякла в выживших вера в правду и добро, им надо было забрать с собой всю верхушку «бело-домовскую»: Руцкого, Хасбулатова, Ачалова, Макашова, тех депутатов, что звали их в бой, на баррикады, под пули… всеядро «белодомовских сидельцев», обрекших на погибель тысячи людей, но вышедших сухими из воды. Нет, нельзя было выдавать их «Альфе». Они, те, в кого поверили, те, из-за кого гибли сейчас сотни и тысячи, должны были умереть с ними вместе. А если… если у них и на это не хватило бы духа, их надо было расстрелять там же, до сдачи, до прихода «Альфы» и бейтаровцев. Предателям не должно быть пощады! Слаб духом — не зови за собой людей! Не толкай их на смерть! А толкаешь — отвечай! Вот такие злые, недобрые мысли бередили меня, и не могя от них отвязаться, не мог их прогнать. Успокаивал себя, что не прав, что нельзя обезглавливать оппозицию, нельзя уничтожать ядро сопротивления иноземному владычеству, хоть и гнилое, паршивое, переметное, но хоть такое, ведь иного нет! Что же за проклятье, знать все заранее! Да, я еще тогда, на мосту, и позже, знал, что баркашовцы, приднестровцы, русские ополченцы с честью выйдут из боев и осады, не посрамят званья Русских, умножат ряды Русских Национальных Героев. Знал я и тех, кто предаст.