JК
Дорога на Сталинград. Воспоминания немецкого пехотинца. 1941-1943. :: Цизер Бенно
Страница: 27 из 55Ковак, надо отдать ему должное, учился на медицинских курсах. Затем мальчишку, который был без сознания, отправили в госпиталь.
Воздушные налеты теперь происходили регулярно. Нас несколько раз поднимали в ту ночь. На следующий день наша часть понесла первые потери. Командир велел привести в порядок закамуфлированные грузовики. В момент, когда это произошло, мы выстроились за ними. Я насчитал шестнадцать бомбардировщиков, летевших звеньями. Передние самолеты сбросили по серии бомб каждый. Я крикнул Францлу, чтобы он спрятался, и запрыгнул в придорожную канаву. Шейх последовал за мной. Дрогнула земля, и я думал, что у меня лопнут барабанные перепонки.
Наш грузовик был объят пламенем, еще один лишился тента – грузовик кухни. Двое солдат скрючились поблизости, один из них был наш повар из Гамбурга. Можно было подумать, что он еще жив: лишь тонкий осколок торчал из его челюсти. Сначала я не узнал другого – он уткнулся лицом в землю – потом увидел, что это был Вюрм, унтер-офицер; его затылок превратился в кровавое месиво.
Неподалеку мы вырыли два окопа. Зибланд сказал несколько слов о судьбе солдата и об отечестве. Видно было, что эти слова для него ничего не значат; он просто говорил для проформы. А два тела завернули и закопали в землю.
* * *
Легкая жизнь кончилась. В ту же ночь похолодало. Вождение было суровым испытанием, особенно потому, что мы день и ночь были в пути.
Воздушные налеты теперь происходили регулярно. Нас несколько раз поднимали в ту ночь. На следующий день наша часть понесла первые потери. Командир велел привести в порядок закамуфлированные грузовики. В момент, когда это произошло, мы выстроились за ними. Я насчитал шестнадцать бомбардировщиков, летевших звеньями. Передние самолеты сбросили по серии бомб каждый. Я крикнул Францлу, чтобы он спрятался, и запрыгнул в придорожную канаву. Шейх последовал за мной. Дрогнула земля, и я думал, что у меня лопнут барабанные перепонки.
Наш грузовик был объят пламенем, еще один лишился тента – грузовик кухни. Двое солдат скрючились поблизости, один из них был наш повар из Гамбурга. Можно было подумать, что он еще жив: лишь тонкий осколок торчал из его челюсти. Сначала я не узнал другого – он уткнулся лицом в землю – потом увидел, что это был Вюрм, унтер-офицер; его затылок превратился в кровавое месиво.
Неподалеку мы вырыли два окопа. Зибланд сказал несколько слов о судьбе солдата и об отечестве. Видно было, что эти слова для него ничего не значат; он просто говорил для проформы. А два тела завернули и закопали в землю.
* * *
Легкая жизнь кончилась. В ту же ночь похолодало. Вождение было суровым испытанием, особенно потому, что мы день и ночь были в пути.