JК
Дороги веков :: Никитин Андрей Леонидович
Страница: 24 из 351Солдат-отпускник бежит ловить только что подъехавшее такси…
На зелёных, незастроенных берегах Трубежа под охраной валов открывались ярмарки, начинался весёлый и буйный торг, где покупатель — мужичок-переславец или осанистый и хитрый рыжебородый монах в подоткнутом подряснике и смазных сапогах — хотел купить подешевле и продать подороже, а не менее хитрый и жилистый купец-тверитянин, привёзший свой товар на больших, из досок шитых ладьях, стоящих у берега, божился и торговался, бил по рукам, плевал на землю, пускал пыль в глаза и, наконец, закончив сделку, отправлялся со вспотевшим покупателем пить сбитень под соседний навес…
И по этому же пути сюда, с Волги, поднимались суда, груженные белым камнем для жемчужины Переславля — Спасо-Преображенского собора. [5]
Строгий, скромный, одноглавый, похожий скорее на крепость своими узкими окнами бойницами, чем на храм, он высится возле самого вала — сердце древнего города, которое, по свидетельству летописи, князь-градостроитель «дивно наполнил» книгами и сокровищами ювелирного искусства. Смотря на него, каждый раз я невольно отмечаю его удивительную простоту и гармоничность — простоту, идущую от какой-то огромной сложности предшествующего опыта, что перекликается с совершенной гармонией окружающей его природы.
На зелёных, незастроенных берегах Трубежа под охраной валов открывались ярмарки, начинался весёлый и буйный торг, где покупатель — мужичок-переславец или осанистый и хитрый рыжебородый монах в подоткнутом подряснике и смазных сапогах — хотел купить подешевле и продать подороже, а не менее хитрый и жилистый купец-тверитянин, привёзший свой товар на больших, из досок шитых ладьях, стоящих у берега, божился и торговался, бил по рукам, плевал на землю, пускал пыль в глаза и, наконец, закончив сделку, отправлялся со вспотевшим покупателем пить сбитень под соседний навес…
И по этому же пути сюда, с Волги, поднимались суда, груженные белым камнем для жемчужины Переславля — Спасо-Преображенского собора. [5]
Строгий, скромный, одноглавый, похожий скорее на крепость своими узкими окнами бойницами, чем на храм, он высится возле самого вала — сердце древнего города, которое, по свидетельству летописи, князь-градостроитель «дивно наполнил» книгами и сокровищами ювелирного искусства. Смотря на него, каждый раз я невольно отмечаю его удивительную простоту и гармоничность — простоту, идущую от какой-то огромной сложности предшествующего опыта, что перекликается с совершенной гармонией окружающей его природы.