Ельцин. Кремль. История болезни   ::   Хинштейн Александр Евсеевич

Впрочем, они стоили друг друга – отец и сын.

Борис Николаевич (рука не подымается назвать его иначе – Борей, Бориской, а уж тем более поросячьей кличкой Борька; это только в нескончаемой Лениниане будущего вождя революции принято было именовать исключительно Володей, подчеркивая тем самым его кудрявую ангелоподобность) поводов к наказанию и сам давал с избытком. И чем сильнее драли его, тем хуже он себя вел: точно по ньютоновской формуле – любое действие рождает противодействие.

Был Ельцин трудным ребенком во всех отношениях. Он вечно откуда-то падал, дрался, ходил в ссадинах и синяках. Но при этом судьба словно хранила его: он и в огне не горел, и в воде не тонул.

Насчет огня и воды – это вовсе не красивая метафора. Ельцин в самом деле чуть не утонул младенцем во время крещения, когда в самый ответственный момент вывернулся из рук пьяного священника и бухнулся в купель. А потом, уже в школе, едва не угорел в бане, но в послед-нюю секунду был вытащен на воздух одноклассником, о чем тот немало впоследствии сожалел.

Некоторые следы бурно проведенного детства без труда можно разглядеть у Ельцина и сегодня. Ну, например, приплюснутый, как у боксера, нос, оставшийся после удара оглоблей (как и положено русскому богатырю, Ельцин всей душой любил кулачные забавы – стенка на стенку). Или знаменитая трехпалость, которая, вопреки убеждениям его ненавистников, вовсе не свидетельство какого-то дьявольского начала, а результат неосторожного обращения с гранатой.