JК
Футбол - только ли игра? :: Симонян Никита Павлович
Страница: 272 из 328Он был не только страстным болельщиком – настоящим ценителем футбола, знал толк в игре, однако не позволял себе кого-то журить, давать советы. Правда, меня, поскольку я часто бывал в его доме, мог спросить в периоды наших неудач: «Никита, когда начнем играть?»
Любил общаться с футболистами, посидеть с ними, поговорить. Однажды позвонил Евгений Симонов, мы выяснили, что у него и у меня свободный вечер, я пригласил его в гости, спросив со слабой надеждой, не захочет ли приехать и Рубен Николаевич? Сын передал ему трубку – голос низкий, хрипловатый. Симонов-старший болел, почти не выходил из дому. И вдруг, услышав мое приглашение, оживился: «Приеду! Если вот сейчас объявится шофер, обязательно приеду!»
Приехал вместе с Евгением и несколькими актерами-студийцами. Под аккомпанемент одного из них замечательно пел старинные романсы. Вечер был удивительным!
Вскоре «Спартак» отправился на юг – на игры, а когда возвращались, в поезде по радио услышал: «Вчера скончался народный артист СССР…» Сразу кольнуло: Симонов!
На панихиде в Вахтанговском театре передо мной стояли две старушки, видимо, заядлые театралки, верно, помнившие еще и самого Вахтангова, переговаривались меж собой, вздыхая, горюя: «Осиротел театр».
Любил общаться с футболистами, посидеть с ними, поговорить. Однажды позвонил Евгений Симонов, мы выяснили, что у него и у меня свободный вечер, я пригласил его в гости, спросив со слабой надеждой, не захочет ли приехать и Рубен Николаевич? Сын передал ему трубку – голос низкий, хрипловатый. Симонов-старший болел, почти не выходил из дому. И вдруг, услышав мое приглашение, оживился: «Приеду! Если вот сейчас объявится шофер, обязательно приеду!»
Приехал вместе с Евгением и несколькими актерами-студийцами. Под аккомпанемент одного из них замечательно пел старинные романсы. Вечер был удивительным!
Вскоре «Спартак» отправился на юг – на игры, а когда возвращались, в поезде по радио услышал: «Вчера скончался народный артист СССР…» Сразу кольнуло: Симонов!
На панихиде в Вахтанговском театре передо мной стояли две старушки, видимо, заядлые театралки, верно, помнившие еще и самого Вахтангова, переговаривались меж собой, вздыхая, горюя: «Осиротел театр».