Дежа вю   ::   Болучевский Владимир

А потом, вспрыгнув на броню, замажет смотровые щели грязью, а пулемет заткнет соломой или загнет топором. Экипаж танка он возьмет в плен, но не допустит самосуда, а поведет на допрос к командиру».

— Круто.

— Вот поэтому Ленка сначала была «спутницей партизан», а потом просто «спутницей». Люблю ее безумно…

— Я тоже.

— Ох… Ты придумал, как с мальчишкой говорить?

— Давай, Фарафонов, предоставь объект.

— Цинизм заготовил?

— Ну иди уже…

— Петр Хведотович, — Гурский взглянул на задернутые легкой занавеской и чуть приоткрытые четыре окна второго этажа, остальные окна были распахнуты настежь, — а подайте-ка мне парабеллум…

— Иди, иди, если что — ори громче. Александр пошел по асфальтовой дорожке, поглядывая на окна второго этажа и всматриваясь в лица ребят, которые катались на роликах и скейтах по двору.

— Здравствуйте, Саша, — поздоровалась с ним вышедшая на широкое крыльцо и зажмурившаяся от яркого солнца очень полная женщина в белой поварской куртке и белом фартуке.

— Здравствуйте, Марь Петровна, Лев Кирилыч у себя?

— Да нет его. Воскресенье же. Он рано уехал, как всегда. А вы какими судьбами?

— Да вот за деньгами…

— Так, может, Анна что знает? Она приболела. Там, у себя наверху. Позвать?

— Да нет, неловко… что ж у меня из головы-то совсем вылетело, что по утрам в воскресенье они в церкви… — Адашев-Гурский внимательно всмотрелся в одного из ребят.

— Ну нет так нет.