Дежа вю   ::   Болучевский Владимир

Сейчас ты вот сюда, в объектив, спокойно и подробно рассказываешь все, все эпизоды, все имена, какие по ним помнишь, короче — вообще все. Идея понятна? Давай.

Когда мальчишка закончил, Волков убрал камеру, достал папку, вынул из нее чистый лист бумаги и ручку и протянул Андрею.

— Пиши.

— Что?

— Пиши: «Генеральному прокурору… Российской Федерации». Написал?

— Написал.

— От Смурова Андрея…

— Витальевича.

— Витальевича. И теперь посередине: «Заявление».

— А Витька твой, — спросил Гурский, — и девчонки, они дадут показания, не струсят?

— Ну, Невелю боятся, конечно, он же говорил, мол, только пикните… но всех же достало. Девчонки, когда он их «из гостей» привозит, им же сутки не встать. Но он все может…

— Не сцы… — Петр убрал исписанный лист бумаги в папку. — Ничего он теперь не может. Но, на всякий случай, пока помалкивай. Давай дуй к ребятам. Будут спрашивать, скажи, мол, про Пашку Сергеева говорили. О'кей? Ну пока.

— До свидания, — и Андрей покатился по подъездной дорожке к дому.

Глядя ему вслед, Адашев-Гурский посмотрел на задернутые занавеской окна, и то ли почудилось ему, то ли на самом деле перехватил он взгляд глубоких голубых глаз, в которых синим огнем полыхнуло безумие.

Волков сел за руль.

Минут десять до выезда на шоссе они ехали молча.

— А она меня все-таки трахнула разок, — как бы самому себе сказал наконец Гурский. — И то-то я смотрю — они в разных комнатах живут. Рядом, но в разных. А оказывается — племянница, и все знают.

— Кроме тебя.

— Ну да.