Дежа вю   ::   Болучевский Владимир

Необходимо достичь кондиции, адекватной предыдущей ситуации, вот…

— Может, тебе шампанского?

— Нет. Меня от него пучит. Я, Штирлиц, люблю водку. Простую крестьянскую водку. Она греет душу. Кстати, тормозни где-нибудь, для процесса мне необходим запас.

— А еда-то у тебя есть?

— Это отвлекает. Впрочем, должны быть пельмени.

Войдя в свою квартиру вместе с Волковым, Гурский первым делом зашел на кухню, поставил водку на стол, стянул с себя футболку и тоже бросил на стол. Потом открыл холодильник и, заглянув в морозилку, крикнул в комнату:

— Есть пельмени. Аж две пачки.

— Давай помогу прибраться. Время еще есть.

— Ты настоящий друг, Петр.

Вдвоем рассовали по ящикам и ящичкам в шкафу и на вешалке разбросанные вещи и вновь навели в квартире порядок

— А от вторых ребят бардака меньше.

— Так, Саша, у них и времени оказалось меньше.

— Ты не опоздаешь?

— А в Петрозаводске не говорят «дощь»?

— Петя, он не провинциал. И едет он домой. И потом… Ну, есть фонемы, есть морфемы, сонанты, консонанты, есть специфическое московское "а". А «дощь» — это просто как штамп в паспорте. Кто филолог? Ты филолог? Я филолог. Что я тебе объясняю? Я его слушал. Он не приезжий. Он коренной москвич. Езжай на Московский вокзал. И торгуйся, Петр, торгуйся.

— Ладно, если что — немедленно звони на трубу. У меня еще дела кое-какие, потом на вокзал, а потом я к тебе заеду. Никому не открывай, понял? Я тебя очень прошу. Давай… ищи.