Дикие пчелы на солнечном берегу   ::   Ольбик Александр Степанович

Меня довойны воспаление легких донимало, после финской кампании забыл, что это такое…

Вдруг у Боровихи одна бровь полезла вверх и обрывисто замерла. Взгляд, затуманенный тревогой, съехал с Карданова и скользнул в проем окна. Нехорошая догадка крутанула мозг беженца. Они одновременно услышали чуждые звуки, еще далекие, но, несомненно, приближающиеся к деревне.

— Немцы! — голос Аниськи раскололся на изумление и страх. Карданов отстранил Боровиху от окна. Вгляделся в ниспадающую к ольховой рощице дорогу и увидел, как со стороны Дубравы, крытые брезентом, идут два дизеля. Они замедлили ход, и с кузовов стали спрыгивать люди.

В голове беженца тревожно бился вопрос: что привело немцев в деревню и каковы их дальнейшие действия? И тут же на вторую часть своего вопроса он получил недвусмысленный ответ: спешившиеся гитлеровцы стали разбегаться в разные стороны от машин, образовывая собой два живых крыла. Понял: крылья готовились захлопнуть с обеих сторон Верено. Боровиха с пристоном запричитала:

— Я ж его, олуха, умоляла не трогать эту чертову вышку… Нет же, не послушался, гад, — спилил…

— Может, у них другая задача? — Карданов не мог отвести глаз от живых, охватывающих деревню крыльев. Прикинул расстояние — достаточное, чтобы спуститься: с горки и ближайшими лединами уйти восвояси…

— У них одна задача — взять нас за жабры и — на сковородку… Давай, дед, теши от греха подальше. Мне тут одной спокойней будет.