Дикие пчелы на солнечном берегу   ::   Ольбик Александр Степанович

На полку было жарко и душно, и потому Волчонок соскочил на пол и присел на корточки, чуть ли не уперся носом в старые, отдающие прелью половицы. И хорошо бы так сидеть и сидеть. Пришел дед, и в дверь пахнуло желанной прохладой.

У него в руках свежий березовый веник, а между ног что-то болтается. Волчонок смотрит на это «что-то» и не может отвести глаз. Нет, он смотрел не на то, что и у него есть — «краник», как называет его мама Оля — он смотрел на дедову килу, только что освобожденную от бандажа. Тот вместе с одеждой остался в предбаннике.

— Ну как тут парок? — поинтересовался дед и взлохматил Ромке волосы. — Говорят, Лексеич, вернулся ты без бугая…

Карданов только что кончил париться, а потому находился наверху блаженства, откуда все земные скверны кажутся самыми распустяковыми пустяками…

— Да черт с ним, с бугаем… Сами чуть ноги унесли. Спасибо скажи своему внуку, не дал волоску оборваться. А я уже висел на нем…

И рассказал Карданов все, что пришлось им пережить в Верене.

— Агафонов, говоришь? — дед даже забыл о воде, в которой он отмачивал засмоленные руки. — Этот мужик вполне мог такое отчебучить. Лютой был в коллективизацию, волкодав… Приедет, бывало, к ночи на жеребце — сам вдребезг пьяный и конь брагой опоен — и начинает пузыри пускать. Хлеб еще в суслонах, а он дает сроку до утра, чтобы везти хлеб в город. А видь надо свести снопы на ток, высушить, обмолотить… Пустил он не одну жизню под откос.