JК
Дикие пчелы на солнечном берегу :: Ольбик Александр Степанович
Страница: 192 из 219 — Хозяин, — обратился он к деду, словно угадал в нем главу семейства, — прошу выделить для моих лошадей сенца… Красная Армия за все рассчитается…
— Незачем рассчитываться, — возразил дед, — травы кругом на целый фронт хватит…
— Согласен, отец, только тогда вам придется показать хлопцам свои угодья. Мы ж тут у вас, как слепые кутята. — Комвзвода прошел к скамье и устроился на ней — неподалеку от Карданова. — Курево найдется? — обратился он к беженцу.
Тот взял с подоконника кисет и бросил его на стол. Дед вместе с Федоровым пошли во двор.
— Держись, парень, правей, — предупредил Керен. — Какие-никакие гряды… Вы приехали-уехали, а нам с их жить целую зиму.
Кругом ощущалось присутствие чужой жизни: из-за пуньки ветерок доносил табачные запахи, фырканье и переступку лошадей, приглушенные редкие голоса. На поляне, между избой и баней, они остановились.
— Вот тут и пасите коней, — Керен наклонился и провел рукой по мокрым, начавшим умирать, лепесткам клевера.
Возвратились к пуне. Федоров негромко окликнул:
— Востриков! Ты где, Востриков?
— Здесь я, товарищ младший лейтенант, — с земли поднялся человек с едва различимым овалом лица.
— Возьми кого-нибудь из взвода и вот с этим стариком отведите коней на кормежку. Седла не снимать…
Дед хотел возразить — дескать, не дело идти ему пасти на ночь глядя скотину. Но события развивались сами собой, вроде бы и без тырчков, однако как-то механически заведено. Некогда было вставить слово.
— Незачем рассчитываться, — возразил дед, — травы кругом на целый фронт хватит…
— Согласен, отец, только тогда вам придется показать хлопцам свои угодья. Мы ж тут у вас, как слепые кутята. — Комвзвода прошел к скамье и устроился на ней — неподалеку от Карданова. — Курево найдется? — обратился он к беженцу.
Тот взял с подоконника кисет и бросил его на стол. Дед вместе с Федоровым пошли во двор.
— Держись, парень, правей, — предупредил Керен. — Какие-никакие гряды… Вы приехали-уехали, а нам с их жить целую зиму.
Кругом ощущалось присутствие чужой жизни: из-за пуньки ветерок доносил табачные запахи, фырканье и переступку лошадей, приглушенные редкие голоса. На поляне, между избой и баней, они остановились.
— Вот тут и пасите коней, — Керен наклонился и провел рукой по мокрым, начавшим умирать, лепесткам клевера.
Возвратились к пуне. Федоров негромко окликнул:
— Востриков! Ты где, Востриков?
— Здесь я, товарищ младший лейтенант, — с земли поднялся человек с едва различимым овалом лица.
— Возьми кого-нибудь из взвода и вот с этим стариком отведите коней на кормежку. Седла не снимать…
Дед хотел возразить — дескать, не дело идти ему пасти на ночь глядя скотину. Но события развивались сами собой, вроде бы и без тырчков, однако как-то механически заведено. Некогда было вставить слово.