Дикие пчелы на солнечном берегу   ::   Ольбик Александр Степанович

Дед чувствовал себя словно на привязи — самое для него противное состояние.

Но Керен хитрый, обтесанный жизнью до неуловимой округлости, знает, когда и в какой момент что говорить и что делать.

— На ночь крепкого не пью, а посидеть и поцмокать кипяточку можно, — ответил Керен.

— А я, если угощают, не откажусь. Целую вечность не брал в рот настоящей водки, — Карданов залез в глубь лавки, почти под самую божницу. Ромка тут же вскарабкался к нему на колени.

Вадим не спускал глаз с открытых банок тушенки. Он чувствовал во рту предательское полоскание слюны и полную неспособность сопротивляться искушению накинуться на еду.

— Это не водка — двойной очистки спирт, — взбалтывая флягу, пояснил комвзвода. — Паек рейдовиков…

Федоров, приготовив стол, поднял голову и оглядел присутствующих. И снова его неулыбчивый взгляд больно прочертил по лицам горюшинцев.

Ромка не стал ждать, когда на него обратят внимание, и предупредительно потупился.

— Берите, — кивнул на стол комвзвода, — берите, не стесняйтесь…

— А мы и не стесняемся, — давясь слюной, высунулся Вадим, и первым протянул к еде руку. — Правда, Гриха, что мы не стеснительные здесь?

Керен не дотронулся до угощения, ждал, когда закипит самовар.

Карданов взял кусочек хлеба с салом и пододвинул его к Ромке.

— Поешь, Ромашка, ты такой вкуснятины еще не едал.

Волчонок выдержал паузу, затем схватил хлеб и прыснул с ним под стол. Пока не передумали да не отобрали.