Дикие пчелы на солнечном берегу   ::   Ольбик Александр Степанович

Изломанная бревнами и движениями шевелящихся скул тень, казалось, жила обособленной жизнью. Но так только казалось: она исходила от человека, наклонившегося над разложенной на земле едой. И Ромка отчетливо разглядел в тени особую выпуклость надбровных дуг, ровный, словно соструганный затылок и тырчком стоящий нос. И что-то зловещее почудилось Волчонку в этом бестелесном образе.

Ромка перенес взгляд на человека, чья тень маячила по сеновалу, и узнал его. Как будто даже разглядел синюю пороховую дорожку, бегущую по щеке к уху. И как бы подчиняясь его воле, тот встал с места и тяжелой, загребастой походкой направился в угол сарая, где в кучу были сложены вещмешки. Порывшись в одном из них, он достал консервную банку и, подбрасывая ее на ладони, вернулся на место.

— Ромик! — тихо окликнула его Тамарка. — Вот я тебе задам…

Ромка с задержкой отвалил от стены и с леденеющими от страха пятками побежал к хате. Лопоча и указывая рукой в сторону пуни, делал удивленно округлые глаза. И лопотал, и лопотал… Тамарка от него отмахнулась и, взяв за шиворот, потащила в дом.

Однако хитер был Ромка — при чужих ни звука, ни жеста, которые могли бы выдать его. Дело кончилось тем, что мама Оля, подхватив его на руки, запихнула плачущего на печь. И там он пытался поведать Верке о своем открытии, но та, занятая болтовней с Тамаркой, тоже не откликнулась на его призыв.

Тогда он потянул за рукав Гришку, но и тот попросту отодвинул своего племянника к стенке и приказал стихнуть.