Истоки (Книга 2)   ::   Коновалов Григорий Иванович

Но в жизни мыслимо ли моральными микстурами врачевать смертельные душевные увечья? В горячке, в порыве совестливое существо вознесется на такие высоты с разреженным воздухом, где нормальная жизнь замирает на полувздохе. А теперь онемели пушки и нервное перенапряжение вытесняется душевным равновесием, что теперь? Может, и не погаснет в душе ее пламень, да ведь он, изуродованный-то, не поверит в ее искренность. Малейшая натуга с ее стороны - и конец хрупкому счастью.

- Значит, не захотела менять фамилию, - сказал Денис со спокойной определенностью, будто иного и но ждал от подруги своего сына.

- Я маленькая, и фамилия Крупнова будет звучать в применении ко мне комично.

- Крупновы пока смешным боком к людям не поворачивались. Ну, да ладно, кому что глянется. А вот почему этой газели не дала нашу фамилию? спросил Денис. Его глаза поймали ее взгляд и будто привязали к себе, не отпуская. - Ну иди, Татьяна Михайловна, ко мне!

Денис посадил девчонку фланелевой заднюшкой на ладонь свою, поднял выше молодого, уцелевшего от пожара дубка.

Встали лицом к Волге и вместе с зыбкой кривулиной дыма от догоравшего по соседству пенька отразились в покойной круговерти.

- Подрастешь, сделаю тебе лодку, рыбачить вместе будем, уху деду сваришь, - сказал Денис. - Нам, Вера, удивляться, как узлы развяжутся. Жизнь в этом - завязывай да развязывай... А вдруг в плену? Не выжил бесхитростный.

- Плои таких не губит до смерти, - без радости сказала Вера.

- Михаила погубить легко. Да сиди ты, внучка, спокойнее.

- Плохо вы знаете своего сына, - с дрожью в голосе возразила Вера, протягивая руки к дочери.