История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв   ::   Дудаков. Савелий

и того чаемого ими Машиаака гл[агол]емаго антихрьста поставять его съ три м[е]с[я]цђ. и вънидеть въ нь сотона. и начнеть люди моучити. и избьеть многы вероующая в с[вя]тоую троицю…"26. Подобная противопоставленность христианского Спасителя – иудейскому "антихристу", впервые зафиксированная в "Изборнике XIII в., определила, в конечном счете, противопоставленность "бывшего" избранного Богом народа – "Из[раи]лъ же мене не позна" – истинно верующим в Него ("а мы далече его боудоуче познали"). Поэтому логическим выводом такого противопоставления не мог не стать обвинительный акт: "рекше языци и врази его полижють пьрсть. врази его соуть Жидове"27.

Дальнейшая история русской литературы была тесно связана с ранними антииудейскими памятниками древней письменности, ибо именно они послужили основой борьбы с "жидовствующими" и дали примеры для идеологических схваток раскола с приверженцами церковных реформ28.

В ходе исторического развития центр русской государственности переместился из Киева в Москву. Возвышение новой "матери" русских городов требовало, в свою очередь, идеологического обоснования.

Известная формула "Москва – третий Рим", упоминаемая в письмах старца псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофея к великому князю Василию III (XV в.), оказывалась недостаточной; надо было доказать родственность православной Москвы "избранному народу" и утвердить переход благословения Божьего на русский народ.