История советской фантастики   ::   Святославович Кац Рустам

Вся эта страшноватая в своей обыкновенности беседа неожиданно прерывалась ударом гонга и командой: "...товьсь!" И герои мгновенно менялись. Только что они были толковыми, злыми, неглупыми людьми, однако по сигналу тотчас же превращались в нерассуждающие винтики одной огромной машины, которые будут исполнять приказ - как бы ни нелеп или даже преступен он ни был. Характерно, что на последней странице рассказа тот же голос, что еще десять минут назад убедительно разъяснял всем, почему то, чем они сейчас занимаются, есть нарушение всех видов техники безопасности, четырех инструкций "и вообще должностное преступление" - теперь же, "медленно и звучно выпевая слова, повел: "Товарищ Генеральный конструктор! Корабль к полету готов! Все бортовые системы..."

Рассказ вызвал взрыв праведного негодования на Секции; альманах "Литературная Москва" до следующего своего выпуска не дожил, усилиями Кургузова просто перестав существовать. Однако вал критических откликов, пронесшихся по страницам "Правды", "Литгазеты", "Известий", "Литературы и жизни" был пожиже, чем в случае с Дудинцевым. Возможно, писатели уже начинали потихоньку уставать по каждому поводу высказывать свое "глубокое возмущение". Многие вдруг сообразили, что, судя по теперешней книжно-журнальной активности, сидение в президиумах и на собраниях им пришлось бы сделать своею ежедневной работой, отставив в сторону пишущую машинку и неосуществленные замыслы.