История советской фантастики   ::   Святославович Кац Рустам

А уж обращение лунных экс-психов за помощью к инопланетянам, могущим спасти их от нового заключения в сумасшедшем доме, и вовсе на советском языке называлось предательством и каралось по статье УК большим сроком и даже "высшей мерой социальной защиты". Точно так же и рассказы С.Потапова и Д.Быкова в тогдашней политической системе координат выглядели, по меньшей мере, злопыхательскими. Мир нормальный и мир безумный менялись местами. У Потапова, к примеру, эмоциональное донесение в Центр коменданта Лунной базы, обнаружившего американского агента, в конце концов, оказывалась болезненным бредом обитателя Бедлама, страдающего манией преследования. У Быкова, описавшего некие бессмысленные военные маневры на Луне, единственным здравомыслящим человеком, способным предотвратить катастрофу, становился "официальный" сумасшедший гарнизона, запертый в полевой лазарет; все прочие, напротив, проявляли все признаки болезненной депрессии. Вот почему ответ на финальный вопрос: "Так кто же из нас идиот?!", заданный этим главным героем своим визави, мог дать любой из прочитавших рассказ.

Пожалуй, самым значительным и самым дерзким произведением альманаха явилась повесть Виктора Пелевина "Омон Ра". Автор не просто подвергал сомнению некоторые общепризнанные положения: своей повестью он практически перечеркивал всю "великую мечту советского народа" как таковую. По Пелевину, весь "лунный проект", от начала до конца, был надувательством: с космодромов запускали пустые болванки, а победные телерепортажи вели из специальных студий.