Я не верю в анархию (Сборник статей)   ::   Летов Егор

: Поздний Платонов, Сэленджер, Гоголь, Кортасар, Борхес, раннего Сартра периода «Тошноты». Вообще, много кого люблю. Но Достоевский все же на голову выше всех.

ПНС: Что для тебя любовь?

Е.Л.: Любовь для меня… У меня такое чувство, что любить кого-то невозможно. Любить — это, как дышать. Это такой процесс, который направлен в никуда. Просто идет через тебя такой поток. Такое озарение я испытывал несколько раз в жизни. За это потом приходится очень дорого платить. Разные там депрессии. Очень тяжело. По настоящему, любовь — это когда тебя вообще нет. Я это и Богом называю. Я просто могу объяснить то, что я испытывал. Меня как бы вообще не было. Я был всем и через меня хлестал какой-то поток. Это была любовь. Я не могу сказать, что я любил кого-то или что-то. Это была просто любовь. Как весь мир. Я и был всем миром.

ПНС: Что для тебя смерть?

Е.Л.: Смерть для меня — это когда из очень ограниченного состояния попадаешь в очень расширенное состояние. После смерти, видимо, дано полное знание во всем, причем знание в смысле любовь и все. А вот насколько человек широк, я не знаю, это вопрос мистический. Я могу судить только со своей колокольни, а она у меня очень маленькая. Мое понятие очень ограниченное. Мне кажется, что после смерти человеку дается полное знание. Оно вытеснит следующую какую-то форму. Может человек еще где-то воплотится. Я считаю, что существует много разных слоев всевозможных реальностей. Мы здесь даны, чтобы сделать какую-то работу.