JК
Я не верю в анархию (Сборник статей) :: Летов Егор
Страница: 90 из 414А если его НЕМА — то и цена всему —кусок говна, тогда и "земля — прах, и солнце — медная посудина", как справедливо заметил писатель Розанов.
А то, что пластинки Башлачевские покупают — так это, на мой взгляд, факт не то, что печальный, но и трагический. Гностики, наверное, правы были — знание должно принадлежать посвященным. По крайней мере — в тех условиях, кои мы имеем в течение последних тысяч лет. Вот что я искренне имею сообщить тебе по этому поводу.
С.: Я вот слушаю тебя и представляю — о какой любви ты бы напел!
Е.: Да ты, наверно, кое-что уже слышал… из этого… «цикла». Вот — про Христа, «Евангелие» называется.
С.: Это где "задуши послушными руками своего непослушного Христа"?
Е.: Да.
С.: Ну и любовь у тебя, однако. Страшноватая любовь, прямо говоря…
Е.: Страшноватая? Наверное, да. Любовь, по-моему, вообще — вещь весьма страшноватая. В обычном понимании. Все настоящее — вообще страшновато. Для правильного индивидуума.
А вообще-то, ты знаешь, мне все говорят — у тебя, мол одна чернуха, мракобесие, депрессняк… Это еще раз говорит о том, что ни хрена никто не петрит! Я вот совершенно трезво и искренне сейчас говорю — все мои песни (или почти все) — именно о ЛЮБВИ, СВЕТЕ и РАДОСТИ. То есть о том, КАКОВО — когда этого нет! Или КАКОВО это — когда оно в тебе рождается, или, что вернее, когда умирает. Когда ты один на один со всей дрянью, которая в тебе гниет, и которая тебя снаружи затопляет. Когда ты — не тот, каким ДОЛЖОН быть!
С.
А то, что пластинки Башлачевские покупают — так это, на мой взгляд, факт не то, что печальный, но и трагический. Гностики, наверное, правы были — знание должно принадлежать посвященным. По крайней мере — в тех условиях, кои мы имеем в течение последних тысяч лет. Вот что я искренне имею сообщить тебе по этому поводу.
С.: Я вот слушаю тебя и представляю — о какой любви ты бы напел!
Е.: Да ты, наверно, кое-что уже слышал… из этого… «цикла». Вот — про Христа, «Евангелие» называется.
С.: Это где "задуши послушными руками своего непослушного Христа"?
Е.: Да.
С.: Ну и любовь у тебя, однако. Страшноватая любовь, прямо говоря…
Е.: Страшноватая? Наверное, да. Любовь, по-моему, вообще — вещь весьма страшноватая. В обычном понимании. Все настоящее — вообще страшновато. Для правильного индивидуума.
А вообще-то, ты знаешь, мне все говорят — у тебя, мол одна чернуха, мракобесие, депрессняк… Это еще раз говорит о том, что ни хрена никто не петрит! Я вот совершенно трезво и искренне сейчас говорю — все мои песни (или почти все) — именно о ЛЮБВИ, СВЕТЕ и РАДОСТИ. То есть о том, КАКОВО — когда этого нет! Или КАКОВО это — когда оно в тебе рождается, или, что вернее, когда умирает. Когда ты один на один со всей дрянью, которая в тебе гниет, и которая тебя снаружи затопляет. Когда ты — не тот, каким ДОЛЖОН быть!
С.