Я - подводная лодка !   ::   Черкашин Николай

Утираться нет никаких сил, для этого нужно иметь в запасе несколько сухих простыней. Сколько мы продержимся в такой сауне?

Рявкнул динамик "каштана":

- Доктора в шестой отсек!

Я перебираюсь в шестой - электромоторный - отсек вместе с доктором. У матроса Зозули - тепловой удар. Он перегрелся в дизельном, пришел в электромоторный, лег на свою верхнюю койку, где под водой и без того жарко - воздух греют ходовые станции, электромоторы, и потерял сознание.

- Первая ласточка, - сказал доктор, нащупывая пульс на измасленном запястье моториста. - Точнее, первая кукушка.

"Зозуля" - по-украински "кукушка". Доктор, обливаясь потом, сам был готов "вырубиться", но врачебный долг, и только, держал его на ногах.

Положение в кормовых отсеках усугублялось ещё и тем, что здесь подкрашивали переборки до самого последнего дня стоянки, красили даже во время зарядки батарей, и теперь пары этиленовой краски дополняли соляровую аэрозоль, которой дышали мотористы.

Зозулю перенесли в седьмой отсек, где температура на полтора градуса ниже, чем в энергетических отсеках. Он лежит на койке, бьется в конвульсиях, корчится, выгибается, будто укушенный тарантулом. Он жмурит глаза и скалит зубы. Пульс 120. Ему принесли кружку не очень теплой воды. Пока матрос Гурашидзе её нес, не утерпел - отхлебнул, слишком уж соблазнительна была вода в парном и зловонном от загнивающей картошки отсеке. Зозуля залпом осушил кружку и поставил её слегка прохладную на грудь. Доктор тем временем раскрыл переносную аптечку, стал прилаживать к шприцу иглу.